В одной онежской былине рассказывается о смелом поступке Авдотьи Рязаночки, о ее женской верности. Авдотье удалось вывести из татарского плена не только своих родных, близких ей людей: брата, сына и мужа (в других редакциях былины — сына, сноху и мать), но и весь рязанский полон. Некоторые исследователи относят это опасное путешествие в Орду ко временам татаро-монгольского ига, к разграблению Рязани в декабре 1237 года, хотя в некоторых вариантах упоминается «царь Бахмет турецкий».

Нам представляется, что это легендарное событие могло происходить как в XIII столетии, так и в XIV веке. Вероятно, замена Батыя на Бахмета могла произойти во второй половине XV века после нападения на Рязань хана Большой Орды Ахмата.

В пределы Рязанского княжества постоянно вторгались грабительские отряды начавшейся распадаться татаро-монгольской Золотой Орды. Один из таких отрядов совершил набег изгоном, то есть неожиданно, налегке, вследствие чего защитники города не смогли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления врагам, тем более, что рязанское войско в это время выступило в поход. Напавшие на город степные мародеры ограбили и увели в полон все оставшееся в живых население.

Как говорится в песне об Авдотье Рязаночке, хан Бахмет турецкий:
Добывал он старые Казань-город подлесные.
Он-де стоял под городом
Со своей силой-армией.
Много поры этой было, времени.
Да й разорил Казань-город подлесные,
Разорил Казань-де-город напусто.
Он в Казани князей-бояр всех вырубил,
Да и княгинь-боярыней
Тех живых в полон побрал.
Полонил он народу многи тысячи,
Он повел-де в свою землю турецкую.

Город, подвергшийся опустошению, в тексте почему-то называется Казанью. Но Казань, вошедшая со второй половины XVI века в состав Московского государства, вражеским нашествиям никогда не подвергалась. По-видимому, здесь мы имеем дело с обычной для северных сказителей эпической заменой одного города другим:
А ведь Казань ены как огнем жгали,
А ведь Рязань ли во полон брали;
Проехал я Турецию и Швецию,
Казань, и Рязань, и Вострахань.

Эпитеты «старая» и «подлесная», встречающиеся в песне, более соответствуют Рязани (с эпитетом «старая» Рязань упоминается также в песне «Атаман польской»: «Сборник Кирши Данилова», № 53). В имени царя Бахмета, может быть, есть отголоски имени хана Ахмета, разорившего Рязань в 1472 году. Наименование этого царя турецким и земли турецкой отражает, видимо, влияние фольклора ХVII-ХVIII веков с сильно развитой в нем турецкой темой.

Неожиданная весть о разграблении Рязани застала Авдотью Рязаночку в то время, когда она была на другой стороне реки Оки, заготовляя сено на зиму на заливных окских лугах. Авдотья, как всякая русская баба, быстро взяла дело в свои руки. Проплакав свои слезы, и зная, что ей вряд ли кто поможет в данных обстоятельствах, она начала думать, как поправить положение, в котором оказалась по трагической случайности. Мало надеясь на благоприятный исход своей задумки, она все-таки собралась в дорогу, заготовив на всякий случай поминальные белые рубахи для родни. Добиралась Авдотья до ханской ставки очень долго и истоптала не одну пару лаптей, преодолев на своем пути несколько вражьих застав-преград:
Первую заставу великую —
Напускал реки, озера глубокие;
Другую заставу великую —
Чистые поля широкие,
Становил воров-разбойников;
А третью заставу — темны лесы
Напустил зверьев лютыих.

Наконец, пришла рязанская женка туда, где был турецкий (татарский) полон. Там ее встретили неприветливо, но с нескрываемым любопытством.

— Чего ты хочешь, русская баба? — сказал царь-король Бахмет, немало дивясь приходу Авдотьи Рязаночки.

— Хочу вернуть своих родных на землю пустую, Рязанскую, восточный царь, — отвечала Авдотья Рязаночка.

Говорит ей царь Бахмет:
Ты, Авдотья – женка Рязаночка!
Когда ты умела пройти путем да и дорогою, —
Так умей-ка попросить и головушки
Из трех единыя.
А не умеешь ты попросить головушки, —
Так я срублю тебе до плеч буйну голову.

— Послушай меня, о, великий и мудрый правитель, и реши дело по правде. Я еще совсем молодая женщина, и могу снова выйти замуж. Значит, будет муж у меня. А муж будет, то рожу я и сына. Только родного брата мне никто не возвратит, никто не подарит, поэтому освободи моего брата.

— Правду говоришь, ты, Рязанка Авдотья. Раз ты такая мудрая, то и поступай так же. Дарю я тебе три дня и две ночи для того, чтобы нашла ты своих родных в моем царстве. Но это еще не все. Сорви любой цветок у моего шатра, и пока он не завянет три дня, никто не тронет тебя, а завянет, то придет к тебе твой последний час.

Вышла Авдотья из шатра сама не своя, закручинилась, зогорюнилась. Покачала она головой из стороны и строну, упала на траву, запричитала, слезами обливаясь:

— Русская моя Земля-матушка, не дай пропасть твоей дочери в чужой сторонке. Помогай мне, матушка, родительница!

Не дала ее Земля Русская в обиду. Цветок солнечный, золотой, прямо в руки положила Авдотьюшке Рязаночке, а цветок бессмертником зовется, не вянет не то что три дня и три ночи, а триста и тридцать и три дня не завянет, а, может, и три тысячи триста три года с тремя месяцами, с тремя неделями, с тремя днями.

А солнышко к закату клонится, а к Рязаночке Авдотье конница несется, повеленье ханское исполнить готовится. Да как выбежали из самых крайних юрт полоняники русские, а среди них сын с мужем да и брат родной, Да и были там елецкие, брянецкие, мало быть, московские, а боле всех рязанские, окские. Подскакали к Авдотье Рязаночке всадники татарские вязать, стало быть, а цветок у нее в руках солнцем горит, не вянет никак. Вот так-то!

Хоть ты хан, хоть царь-король, а слово надо сдерживать-обнадеживать, чтоб хвалили и леса и моря, и степи с тюльпанами-маками. И пришлось царю-мырю, восточному государю, весь полон отдавать, на Рязань отпущать, землю Русскую засевать, обживать.

С той поры вновь Рязань обжилась и обстроилась, и вновь началась и украсилась, потому что Авдотья Рязаночка:
...построила Казань-город наново,
Да с той поры Казань стала славная,
Да с той поры стала Казань-де богатая,
Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось.

В другом варианте прямо говорится о Рязани:
Да с той поры Рязань стала славная,
Да с той поры Рязань-то стала богатая,
Да тут ли в Рязани Авдотьино имя возвеличилось
Да и тем дело кончилось.

Бабий ум-то оказался какой мудрой-бодрой: всю Рязань Авдотья привела с собой. И хвалили все Авдотью Рязаночку славой славили.